Мурат Лаумулин
Несколько лет назад автор этих строк в журнале «КонтинтенТ» сравнил внешнюю политику Ташкента с движением маятника: каждые два-три года Узбекистан отворачивался от России и партнеров по СНГ и сближался с Западом, и наоборот. Но в 2005 году, после Андижанских событий, отношения Ташкента с Западом испортились настолько, что Узбекистан был объявлен международным парией. Москва и Пекин в то время оказали Ташкенту международную поддержку.
Но маятник вновь заработал. И вот новости: государственный секретарь США Хиллари Клинтон подписала в начале февраля этого года указ, позволяющий Соединенным Штатам возобновить техническую военную помощь правительству Узбекистана в виде поставок несмертельного оружия и оборудования. Надо заметить, что стороны долго шли навстречу друг другу.
Для США Узбекистан теоретически остается важным звеном во всей центральноазиатской схеме безопасности, но при этом в Вашингтоне особого доверия к политике Ташкента давно уже не наблюдается. Общие фразы о совместной борьбе с международным терроризмом и содействии в проведении операции силами коалиции в Афганистане не могут заслонить весьма значительную настороженность, которую американское руководство испытывает по отношению к политике Ташкента. Особенно после того как узбекские власти в 2005 году в ответ на критику действий в Андижане вынудили закрыть американскую базу в Ханабаде.
Тем не менее Узбекистан всегда рассматривался в Вашингтоне как центральный и наиболее весомый игрок в Центрально-Азиатском регионе; это государство обладает региональными гегемонистскими амбициями и более других способно бросить вызов Москве. Ко всему этому Узбекистан не опасается России. Именно на этот факт обращают особое внимание американские аналитики. Кроме того, крупные узбекские диаспоры имеются во всех соседних государствах, что теоретически дает Ташкенту возможность вмешиваться в политику каждого из них. Также он является самодостаточным в плане продовольствия и энергии, в отличие от других постсоветских государств этого региона, за исключением Казахстана. И в отличие от Казахстана он граничит не с Россией, а с Афганистаном.
Именно через узбекскую территорию сегодня доставляются многие натовские и американские грузы в Афганистан по самым коротким и надежным маршрутам. После закрытия в 2011 году маршрута через Пакистан все войска международной коалиции снабжаются только через Узбекистан, здесь проходит так называемый «северный коридор». Более того, появлялась информация, что США в 2010–2011 годах обсуждали с Узбекистаном возможность использования аэродрома в городе Навои как возможную замену базы в киргизском Манасе.
Более того, с самого начала своей деятельности администрация Барака Обамы в Центральной Азии уделяла приоритетное внимание отношениям с Узбекистаном (хотя это и не афишировалось). Следуя общей стратегии закрепляться в постсоветском «подбрюшье», в том числе – и в республиках Центральной Азии, Соединенные Штаты регулярно поддерживали контакты с первыми лицами в Узбекистане, направляли экономические и деловые делегации в эту республику, предоставляли разного рода стипендии и гранты на обучение специалистов и молодежи в университетах и центрах США, а также выражали готовность помочь с осуществлением в Узбекистане разного рода проектов.
Для того чтобы «подать Ташкенту правильные сигналы», в Узбекистан в течение 2008–2010 годов регулярно наведывались высокопоставленные дипломаты из Госдепартамента США, сотрудники разного рода американских фондов и структур, близких к Белому дому, которых лично президент Ислам Каримов убеждал: его страна готова нормально взаимодействовать с Вашингтоном, не напоминать американцам о периоде «андижанского охлаждения». При этом недоверие к политике Москвы в Центральной Азии Ташкент готов «уравновесить» сближением с Соединенными Штатами к удовлетворению обеих сторон.
В августе 2009 года в Ташкенте было подписано соглашение между военными ведомствами двух стран (в нем более 60 отдельных договоров по самому широкому спектру взаимодействия – от подготовки кадров до закупки американской военной техники). В ноябре 2009 года посол США в Узбекистане Р. Норланд официально выступил с заявлением перед членами Американской торговой палаты, что доверие между Вашингтоном и Ташкентом восстановлено. США делают ставку на взаимодействие с Узбекистаном в политической, социальной, экономической сферах, а также в вопросах обеспечения безопасности. В конце января 2010 года президент Узбекистана И. Каримов подписал План сотрудничества с США. Документ был основан на результатах первого раунда узбекско-американских политических консультаций. Вашингтон делает ставку на взаимодействие с Узбекистаном в политической, социальной, экономической сферах, а также в вопросах обеспечения безопасности. В пункте, который касается сотрудничества сферы безопасности, предусматривается организация подготовки и переподготовки офицерских кадров Узбекистана (учебные курсы и тренинги) в ведущих военно-образовательных учреждениях США, в том числе в рамках программы «Международное военное образование и обучение» (IMET).
В конце октября 2011 года министры иностранных дел 27 стран Европейского союза на очередном заседании в Люксембурге приняли решение отменить эмбарго на поставки оружия в Узбекистан. Тем самым Евросоюз снял последние санкции, наложенные на правительство Узбекистана в 2005 году за чрезмерное применение силы при подавлении массовых беспорядков в Андижане.
Со своей стороны, Ташкент также прилагал значительные усилия для изменения положения. В конце 2011 года Узбекистан построил первую в Афганистане железную дорогу. Она связала населенные пункты Хайратон и Мазари-Шариф. Эта железная дорога играет важную внутреннюю коммуникационную функцию, а также позволит увеличить объемы перевозки грузов войск США и НАТО, действующих в Афганистане. Взявшись за ее строительство, Ташкент таким образом стремится усилить свое значение в качестве партнера международной коалиции в проведении военной операции в Афганистане. К тому же на военной базе в Термезе, несмотря на Андижанские события, все время дислоцируется немецкая военная группировка, а гражданский аэропорт города Навои используется американскими военными для переброски гуманитарных грузов в Афганистан.
В частности, президент Каримов предлагал восстановить работу успешно действовавшей в середине 1990-х годов под эгидой ООН контактной группы по Афганистану в формате «6+2» (Иран, Китай, Пакистан, Таджикистан, Туркмения, Узбекистан плюс Россия и США), а впоследствии расширить ее до формата «6+3» за счет НАТО.
Таким образом, в 2009 году в международном положении Узбекистана наметились серьезные изменения. Страна начала постепенно выходить из внешнеполитической полуизоляции, в которой Ташкент пребывал после 2005 года, после того как резко обострились его отношения с Западом. Обращает на себя внимание тот факт, что американцы и европейцы пошли на нормализацию отношений, не сопровождая этот шаг никакими дополнительными требованиями.
Хотя в Евросоюзе надеялись, что данный шаг станет стимулом для проведения реформ, европейские правозащитники придерживаются диаметрально противоположного мнения, полагая, что отказ от санкций дает неправильный сигнал узбекскому режиму. В любом случае, отмена санкций свидетельствовала о готовности ЕС работать с Узбекистаном и необходимости определить, как сделать сотрудничество эффективным. Следующим логическим шагом должно стать открытие делегации ЕС (работа в данном направлении уже ведется), в составе которой будет активно работать отдел общественной информации, призванный повысить осведомленность населения о Евросоюзе.
Как полагают в Брюсселе, Узбекистан, с его секретной службой и КПП внутри страны на границах между областями, остается крайне сложным партнером. Тем не менее Ташкент, по понятным причинам (центральное положение в регионе и самая многонаселенная страна), не лишен претензий на лидерство и улучшение своего имиджа за рубежом. Однако их воплощение в жизнь возможно только при условии открытия страны для внешнего мира и либерализации коммерческой деятельности внутри страны. В политических диалогах с Ташкентом ЕС может активно лоббировать подобные изменения, а также убеждать режим занять более терпимую позицию в отношении регионального сотрудничества, особенно в вопросах водных ресурсов. Узбекистан блокирует или отказывается от участия в целом ряде проектов по управлению водными ресурсами, проводимыми ЕС.
Очевидно, что во всей истории с введением санкций после Андижанских событий и последующим потеплением отношений между Западом и Узбекистаном геополитика и прагматические интересы оказались важнее идеологических требований по либерализации. В то же время сближение с Западом не могло не сказаться на отношениях Узбекистана с Россией.
Уже после установления контактов с новой администрацией в Белом доме президент Узбекистана Ислам Каримов начал задумываться о выходе из альянсов с Россией, таких как ЕврАзЭС и ОДКБ. Что, собственно, и произошло в 2010–2011 годах. Таким образом, приходится констатировать, что главный вектор узбекской «многовекторности» (в отличие от Казахстана) – все-таки антироссийский.
Ташкент подозревает Россию в проведении «неоимпериалистической» политики на постсоветском пространстве. Узбекский президент неоднократно открыто высказывал мнение, что нынешнее руководство РФ через ОДКБ пытается навязать свою стратегию безопасности на постсоветском пространстве, в действительности преследующую неоимперские амбиции. Официальный Ташкент категорически выступил против расширения военно-оперативной и стратегической компетенции ОДКБ на базе КСОР. В Узбекистане убеждены, что во всех интеграционных инициативах РФ речь идет о создании нового мини-СССР. Для России это удачная возможность для «собирания земель» – традиционный метод создания империи. Само существование ЕврАзЭС означает неотделимость стран СНГ от РФ.
В Ташкенте считают, что Россия и страны Центральной Азии должны независимо друг от друга решать проблемы своей национальной безопасности. Российская Федерация, по мнению узбекских специалистов, должна способствовать укреплению независимых государств, расположенных по ее периметру, не путем прикрепления их к своей территории по типу ЕврАзЭС и ОДКБ, а на основе содействия их самостоятельной регионализации.
Москву также настораживает набирающее силу сближение Ташкента с Пекином. Каримов и председатель КНР Ху Цзиньтао договорились в июне 2010 года о поставках в Китай 10 млрд. куб. м узбекского газа. Этот документ был явно адресован России, которая с 2009 года являлась главным покупателем экспортного узбекского газа. Ташкент фактически продемонстрировал Москве, что его не волнует нынешняя конъюнктура на газовом рынке Европы. Если РФ и дальше будет тянуть с увеличением закупок узбекского газа, Узбекистан переориентируется на Китай. Тем более что Пекин пытается доминировать на центральноазиатском энергетическом рынке. Эта линия Ташкента была продолжена в ходе визита Каримова в КНР в апреле 2011 года.
Таким образом, стратегия Узбекистана в отношении России строится в настоящий момент на балансировании между Москвой, Вашингтоном (в стратегической сфере) и Пекином (в области экономики), целью которого является принудить Россию к сотрудничеству на приемлемых для Ташкента условиях.
Как считают в Ташкенте, трем великим державам (России, Америке, Китаю) свойственны три разных отношения к вопросу о центральноазиатской интеграции, которые образно можно выразить в следующей формулировке: для России – «разделяй и властвуй» (синдром империи); для США – «объединяй и властвуй» (синдром миссионера); для Китая – «приходи и властвуй» (синдром карьериста).
Схематически эту ситуацию можно представить следующим образом: Россия через механизмы СНГ, ОДКБ и ЕврАзЭС тянет ЦА на север, Китай через механизм ШОС – на восток, а США через проект «Большая Центральная Азия» – на юг.
Итак, каковы геополитические и стратегические перспективы Узбекистана? Как и Казахстан, Ташкент вынужден проводить многовекторную политику, но в отличие от казахстанской она носит какой-то вынужденный, противоестественный характер. Складывается впечатление, что Узбекистан каждый раз «наступает на горло собственной песне», будь то речь о балансировании между Россией или США. Отсюда и столь резкие колебания внешней политики, когда страна не может удержаться в рамках ответственной и умеренной многовекторной политики, а все время стремится к крайностям, когда от любви до ненависти один шаг.
публикация из журнала "Центр Азии"
февраль/март 2012
№1-4 (59-62)