В середине апреля в сложной и противоречивой картине Ближнего Востока появился дополнительный и крайне любопытный штрих. Турецкие дипломаты неожиданно для всех сделали громкое заявление о примирении Анкары с Израилем. По их словам, соответствующие договоренности якобы были достигнуты в ходе многочасовых переговоров, прошедших при участии представителей Турции и Израиля в столице Великобритании.
Это сообщение сразу же вызвало шум в мировых средствах массовой информации. Два ближневосточных государства несколько лет назад сильно рассорил палестинский вопрос, и до последнего момента не было никаких признаков того, что ситуация может резко измениться.
Интригу подогревает еще и то обстоятельство, что в Тель-Авиве пока никак не комментируют заявление турецкого МИДа. То есть сам факт лондонской встречи израильтяне подтверждают. Более того, подчеркивается ее достаточно высокий представительский уровень. К примеру, израильскую делегацию возглавляли спецпосланник премьер-министра страны Йосеф Чехановер и исполняющий обязанности главы Совета по национальной безопасности Яаков Нагель, которые общались с заместителем министра иностранных дел Турции Феридуном Синирлиоглу.
Однако в отличие от турецких коллег израильтяне предпочитают не распространяться о деталях. Известно только, что «требования Израиля к турецкой стороне остались прежними и сейчас все зависит от действий Анкары».
В связи с этим возникает вопрос, выдали ли турки желаемое за действительное, темнят ли израильтяне и почему именно сейчас заговорили о необходимости налаживания испорченных турецко-израильских отношений?
Брошенная перчатка
Стоит напомнить, что отношения между Турцией и Израилем обострились в январе 2009 года. Тогда израильская армия проводила полномасштабную военную операцию под названием «Литой свинец». Ее целью было установление морской и сухопутной блокады сектора Газа. Тель-Авиву важно было максимально изолировать палестинцев в анклаве, чтобы боевики и радикалы не имели возможности приобретать за рубежом оружие и компоненты для изготовления самодельных ракет, которыми обстреливали приграничные израильские территории. При этом главной задачей Израиля была борьба с палестинской радикальной группировкой ХАМАС, получившей контроль над сектором Газа несколькими годами ранее.
Вооруженное противостояние зимой 2009 года, надо признать, было очень жестким. В ответ на ракетные и минометные обстрелы палестинцев Израиль обрушил на сектор всю мощь своей военной машины. Была использована артиллерия, авиация и бронетехника. Позднее, 15 сентября того же года, специальная комиссия ООН придет к заключению, что ряд действий обеих сторон в ходе операции имел все признаки военных преступлений согласно Женевской и другим международным конвенциям. Однако в январе 2009 года основной вал критики пришелся на Тель-Авив. Многие страны на официальном уровне осудили его за чрезмерные удары и разрушение палестинской инфраструктуры. Венесуэла, Боливия и Мавритания вообще разорвали с Израилем дипломатические отношения.
Но тогдашний премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган сумел выделиться даже на их фоне. Он обвинил Тель-Авив в «геноциде палестинского народа», а прокуратура Анкары запросила разрешение у министра юстиции Турции «на возбуждение уголовного дела против руководства Израиля по обвинению в преступлениях против человечества в секторе Газа».
Резкие высказывания турецких высокопоставленных лиц вызвали глубокую трещину в отношениях двух государств. Позднее произошел еще один инцидент, окончательно похоронивший надежду на возобновление диалога. В мае 2010 года в прибрежных водах Израиля пограничный спецназ атаковал морские суда так называемой «Флотилии свободы», которая планировала прорвать блокаду сектора Газы. В ходе столкновения погибли 9 турецких граждан.
Турция незамедлительно отозвала своего посла из Тель-Авива, закрыла воздушное пространство для израильских некоммерческих самолетов, заморозила несколько совместных оборонных проектов и захлопнула двери перед израильскими туристами. Анкара также потребовала извиниться за убийство своих граждан, выплатить денежную компенсацию за погибших и заодно снять блокаду с сектора Газа.
Нельзя сказать, что понижение уровня дипотношений и торговые ограничения самым трагическим образом сказались на самочувствии Израиля и Турции. По некоторым оценкам, к 2010 году товарооборот между ними достиг 3,5 млрд. долл. в год. Израиль занимал 17-е место в списке стран-экспортеров на турецком рынке, в то время как Турция была шестым по величине торговым партнером Тель-Авива.
Проблема скорее заключалась в том, что сильно пострадала область военно-технического и политического сотрудничества двух стран. Двустороннее взаимодействие в этой деликатной сфере было достаточно серьезным. Израильские компании проводили модернизацию турецких истребителей, вертолетов и танков, Анкара покупала у Израиля авиационные управляемые ракеты и разведывательные беспилотники. Существовал даже обмен разведданными по линии силовых ведомств и структур.
И главное, имея собственные зачастую разнонаправленные интересы, две страны способны были «сверять часы» по многим актуальным проблемам региональной безопасности. Именно отсутствие данного неформального механизма заметно сказалось в последние годы, когда в регионе Большого Ближнего Востока начали происходить стремительные изменения, вызванные «арабской весной» 2011 года.
Одинокий воин
Критика Израиля за «Литой свинец» и попытки прорвать блокаду сектора Газа увеличили популярность Турции и ее религиозной правящей Партии справедливости и развития (ПСР) в определенных кругах арабского общества. Закрепить успех турецкое руководство рассчитывало, оказывая поддержку новым политическим силам, которые появились на политической сцене ряда ближневосточных государств в результате преобразований «арабской весны». Анкара поддержала организацию «Братья-мусульмане» в Египте и партию «Эн-Нахда» в Тунисе. В Марокко и других странах появились умеренные религиозные организации, которые создавались по кальке турецкой ПСР.
Все это объективно усиливало позиции Турции на региональной арене. Эрдоган купался в лучах славы и совсем не беспокоился по поводу того, что ссора с Израилем и поддержка таких организаций, как египетские «Братья-мусульмане» или палестинская ХАМАС, может осложнить его отношения с Западом. Но ему следовало бы поволноваться. Дело в том, что, преследуя собственные интересы, которые нередко шли вразрез с интересами его западных партнеров, Эрдоган в их глазах стал выглядеть непредсказуемым лидером.
Когда концепция неоосманизма провалилась, стали более выпуклыми и другие внешнеполитические просчеты Эрдогана. Например, военный переворот в Египте и запрещение организации «Братья-мусульмане» привели к конфликту Каира и Анкары, резко осудившей действия новых египетских властей.
Таким образом, ставка на арабское пробуждение не оправдалась. Многие идеологически близкие к Турции организации и партии религиозного толка либо были изгнаны из политической жизни, как, например, «Братья-мусульмане», либо пытаются инкорпорироваться в структуры правления, как тунисская «Эн-Нахда». Это явно заставляет Эрдогана нервничать. Так же как и изменение общей ситуации вокруг Ирана и его ядерной программы, где Анкара стремилась выступить в роли влиятельного посредника между Тегераном и Западом, или вооруженное противостояние в Сирии, частью которого стала ссора с Россией из-за сбитого российского бомбардировщика.
Судя по всему, Эрдоган понимает, что в последнее время пространство для внешнеполитического маневра у него сокращается. Выяснилось, что, несмотря на все усилия, в Сирии Турция далеко не главное и влиятельное действующее лицо. США ведут свою партию и готовы договариваться даже с Россией в формате старых добрых времен холодной войны. А это серьезный удар по региональным амбициям Турции.
Еще важнее оказалось то, что Анкара сегодня фактически осталась без союзников и партнеров, которых можно было бы использовать в собственных целях. Так получилось, что сейчас ей не с кем вступать в альянс, чтобы отстаивать и реализовывать свои интересы с учетом фактора Ирана или Саудовской Аравии. Теперь турецкое государство чаще всего выступает не в качестве серьезного самостоятельного игрока, а в роли ведомого различных стран Запада. Например, Германия заигрывает с ней и даже готова отдать под суд своего комика, читавшего оскорбительные стихи в адрес Эрдогана только потому, что Турция начала более эффективно решать проблемы с сирийскими беженцами.
Таким образом, похоже, что Турция фактически возвращается к своей традиционной нише в геополитическом раскладе – заслона или буфера между неспокойным и бурлящим Ближним Востоком и Европейским союзом.
В этих условиях Анкаре, конечно же, хотелось бы изменить ситуацию в свою пользу. Израиль – в принципе это тот вариант, благодаря которому можно что-то сделать. Имея хорошие отношения с ним, у Турции появляется реальный шанс стать одним из ключевых звеньев региональной безопасности. Потому что у двух стран больше общих интересов и точек соприкосновения, нежели оснований для противоречий.
Вероятно, поэтому Эрдоган ухватился за Тель-Авив, как за спасательный круг. Есть и еще один интересный момент. По всей видимости, не случайно в ходе переговоров в Лондоне вновь был поднят вопрос о снятии блокады с палестинского анклава. До этого, 3 апреля, выступая на ядерном саммите в Вашингтоне, Эрдоган отметил, что в случае улучшения отношений с Израилем Турция была бы заинтересована в поставке электричества в сектор Газа и готова доставить к ее берегам плавучую электростанцию.
Израильская сторона пока отвергла это предложение. Возможно, реакция израильтян была отрицательной по причине того, что плавучая электростанция может стать частью инфраструктурных проектов, в которые стремится войти Турция. Дело в том, что еще в соглашениях Осло от 1993 года предусматривалось строительство морского порта, который должен был стать морскими воротами сектора Газа. В 2000 году началось его строительство, которое остановилось из-за второй интифады и последующих палестино-израильских конфликтов.
Так вот, Анкара предлагает реанимировать проект и даже больше того, построить рядом с морским портом аэропорт. Цена вопроса – 5 млрд. долл. Примечательно, что в начале февраля этого года представители Союза торговых палат и бирж Турции посетили сектор Газа с целью подготовки бизнес-планов.
Очевидно, что в случае реализации инфраструктурного проекта Турция может получить не только значительные экономические дивиденды. По сути, она приобретает существенные козыри для усиления своих внешнеполитических позиций в зоне арабо-израильского конфликта. Причем она сможет оказывать влияние на экономическое и политическое развитие района непосредственно у границ Египта и Израиля, где к тому же несколько лет назад обнаружили крупное газовое месторождение, оцененное в 4 млрд. долл.
Не исключено, что эти и другие не менее весомые аргументы подталкивают Анкару и заставляют ее форсировать процесс сближения с Тель-Авивом. Израиль в данной ситуации, напротив, может потянуть время и выторговать для себя лучшие условия сделки. Ведь ему теперь нужно ответить на вопрос, стоит ли вновь довериться Эрдогану и ради чего.
В общем, следить за историей примирения Израиля и Турции в ближайшее время будет очень увлекательно. Но она может привлекать к себе внимание и еще по одной причине. Перипетии израильско-турецкой дружбы и вражды в очередной раз подтверждают тезис о том, что любые резкие колебания во внешней политике, плохой расчет и ставка на эмоции зачастую приводят к самым нежелательным последствиям для государства и общества. Сломать годами нарабатываемый имидж и авторитет легко, восстановить его – дело не только долгое, но и затратное.