Султан Акимбеков
В последние месяцы уходящего года в Казахстане можно наблюдать необычно высокий уровень общественно-политической активности. Нет ни намека на обычную для конца года расслабленность, связанную с завершением проектов, освоением бюджетов и подготовкой к Новому году. Конечно, большая часть общества спокойно занимается своими проблемами, но казахстанский истеблишмент и те, кто интересуются политикой, находятся в напряжении, так много разного происходит в стране.
В первую очередь стоит выделить новый для Казахстана праздник – День Первого Президента страны и связанные с ним весьма масштабные мероприятия. Помимо прямой задачи – отметить роль президента в истории государства, этот праздник явно призван продемонстрировать уверенность существующей центральной вертикали власти в своих силах, а также в своем положении как внутри страны, так и за ее пределами. Последнее обстоятельство выглядит особенно показательным, потому что в последнее время Астану и внутри страны и за ее пределами как раз и критикуют за чрезмерность централизации власти в Казахстане. Соответственно, государство должно было как-то отреагировать на эти настроения, к примеру, послать сообщение всем критикам о своей позиции по этому непростому вопросу. В итоге сообщение было послано, новый праздник 1 декабря вполне отвечает критерию идеологического послания, адресованного внешнему и внутреннему миру.
В целом демонстрация силы и уверенности государства выглядит вполне оправданной на фоне всех масштабных потрясений последнего года, начиная с трагических событий в Жанаозене, а также целого ряда неприятных инцидентов, связанных с деятельностью исламских радикалов. Можно вспомнить еще и внутриполитические моменты, связанные с позицией отдельных представителей истеблишмента. В сумме выходило, что государство в этом году столкнулось с целым рядом вызовов и должно было найти на них адекватный ответ. Укрепление центральной вертикали управления и стало таким ответом.
Собственно, весь последний год мы и наблюдали своего рода перенастройку системы власти, связанную с усилением степени центрального контроля над отдельными структурными подразделениями. Именно поэтому, очевидно, и была проведена аттестация кадров в органах правопорядка, связанная с отставкой целого ряда сотрудников. Особенно значительные масштабы она приняла в ряде ключевых областей, были осуществлены также некоторые важные кадровые перестановки. Весьма характерно, что сам президент в самом конце ноября говорил об «удельных князьках».
Скорее всего, государство таким образом напоминает представителям истеблишмента на местах, что они должны быть лояльны прежде всего центральной власти, а не своему непосредственному патрону, как это обычно происходит в восточной системе патрон – клиент.
Одновременно с наведением порядка внутри самой системы власти государство совершенно неожиданно для сторонних наблюдателей продемонстрировало решительность и в очень сложном вопросе отношений с частью непримиримой оппозиции. В данном случае в роли непримиримой оппозиции выступают структуры, близкие к опальному банкиру Мухтару Аблязову. В частности, был осужден лидер незарегистрированной партии «Алга» Владимир Козлов, также были запрещены газеты «Республика», «Взгляд» и телепортал «Стан ТВ». Причем в отличие от аналогичных случаев, которые имели место в прежние времена, запрет коснулся и системы распространения. Газеты исчезли с прилавков частных распространителей прессы. Поэтому теперь, собственно, бессмысленно выпускать все новые приложения под разными брендами.
Понятно, что остается Интернет, при недоступности той же «Республики» через обычные поисковые системы, ее можно читать через прокси-серверы, но это будет интересно только самым продвинутым пользователям и искренним поклонникам оппозиции. Однако к массовому читателю газета уже не попадет. То есть государство в этот раз настроено очень решительно.
Заметим, что газеты были запрещены через некоторое время после приговора по делу Козлова. Мы не знаем, с чем на самом деле была связана эта пауза, но очень может быть, что таким образом государство зондировало почву на предмет реакции внешнего мира. Потому что очевидно, что это ключевой момент в любой истории со СМИ и оппозицией на постсоветском пространстве. В нашем случае позиция Запада была сдержанной и это стало крайне неприятным сюрпризом для всех тех, кто близок к Аблязову.
Понятно, что вся система их защиты и нападения в уже очень долгой борьбе с властями в Казахстане основывалась на использовании СМИ и политических организаций. Поэтому сдержанная позиция со стороны западных стран фактически выбивает из рук Аблязова инструменты политического давления.
Надо признать, что в последние годы давление на Астану в целом было очень грамотно организовано. Но государство большую часть времени не обращало внимания на нападки в свой адрес. С одной стороны, в этом не видели опасности. На что могли повлиять газеты даже с самым большим тиражом. Более опасно потерять контроль над телевидением, именно это стало одной из причин успешных «цветных революций» в Украине и Грузии. С другой стороны, власти наверняка полагали, что наличие оппозиции и близких к ней СМИ может быть плюсом во взаимодействии с Западом. Если будут критиковать, то всегда можно их упомянуть.
В определенной степени это было инерцией с 2010 года, когда мы председательствовали в ОБСЕ и подвергались критике за несоответствие западным стандартам. В результате сложилась парадоксальная картина. В нашем регионе нас критиковали главным образом за то, что мы готовы были вести диалог. Причем гораздо больше, чем любых наших соседей. Хотя среди них только Киргизия может считаться относительно демократической страной, да и то результаты перехода этой страны к демократии еще далеко не однозначны. По сравнению со всеми остальными нашими соседями, включая Китай и отчасти Россию, а также Азербайджан, который находится через Каспийское море, мы более демократичны.
Однако, когда произошли трагические события в Жанаозене, государство вдруг осознало угрозу и посчитало, что непримиримую оппозицию не стоит недооценивать. Отсюда, собственно, и началось давление на структуры, близкие к Аблязову, и на него самого.
Проблема для них заключалась в том, что, пытаясь решить свой относительно небольшой вопрос, Аблязов и его структуры создавали проблемы для государства Казахстан. Причем не просто государства, а стратегически важной страны в регионе, где идет борьба интересов великих держав. Соответственно, они вмешались в процессы на межгосударственном уровне. С одной стороны, это могло открыть им дополнительные возможности, если бы одна страна решилась поддержать их для реализации своих интересов. С другой – эта ситуация несла в себе серьезные риски, потому что государственные интересы вполне могут проигнорировать интересы «мелкой пешки» на большой шахматной доске. Потому что государства между собой всегда могут договориться.
Собственно, похоже, именно это в итоге и произошло. В данном случае западные страны поддерживают Казахстан исходя в первую очередь из геополитических соображений. Для них важно, чтобы Казахстан сохранял свою независимость, для этого необходимо, чтобы государство было сильным. Потому что в противном случае оно может, к примеру, просто раствориться в создаваемом новом интеграционном объединении. В начале декабря свои мысли по этому поводу озвучила госсекретарь США Хиллари Клинтон.
Правда, для западников имеет значение характер политики государства в целом. Важно, чтобы не было слишком серьезных проблем, таких, например, какие были в 2005 году у Узбекистана во время Андижанских событий. Поэтому, собственно, Казахстан и потратил столько времени и понес немало моральных издержек для тактически грамотного выхода из ситуации вокруг Жанаозена.
Но если по большим делам у Запада нет к нам вопросов, то мелкие детали его явно не интересуют. Отсюда такая сдержанная реакция на дело Козлова и закрытие газет. Вернее, очень много ожидаемых дежурных протестов со стороны правозащитных организаций, но на государственном уровне нет какой-либо заметной реакции.
Параллельно в Лондоне открылся процесс по иску БТА банка против самого Аблязова. Уже есть первые решения не в пользу опального банкира. Но было бы трудно ожидать другого результата. И дело даже не в том, что Аблязов скрылся после вынесенного ему судом Лондона приговора на 22 месяца тюремного заключения за введение в заблуждение суда. Вопрос в изначальной слабости его позиции.
Во-первых, Аблязов, скорее всего, был небрежен в оформлении документов. Это неудивительно, с учетом масштабов совершаемых сделок и скорости принятия решений. Такая небрежность не могла остаться в стороне от внимания британского суда. Во-вторых, он пытался убедить суд Лондона, что если и была какая-то небрежность, то она была связана с особенностями ситуации в Казахстане, с тем, что таким образом он старался избежать рейдерских захватов. Но он не учел, что особенно после громкого процесса Березовский против Абрамовича, английские суды весьма скептически относятся к историям о специфике постсоветского бизнеса и его отношений с властью.
В-третьих, Аблязов намекал, что британские суды политически мотивированы властями Казахстана, которые именно для этого наняли бывшего премьер-министра Тони Блэра. Для делового сообщества, особенно на Западе, такие подозрения абсурдны. Британский суд известен своей беспристрастностью. В-четвертых, опальный банкир утверждал, что обвинения в его адрес беспочвенны, что он не мог вывести деньги из принадлежащего ему банка, потому что это и так была его собственность. Но это очень спорное утверждение. В любом банке основные деньги – это деньги клиентов и кредиторов, и все самые известные мошенничества в мире были связаны как раз со злоупотреблением доверием. Об этом хорошо знают в Великобритании, где в 2008–2009 годах столкнулись с проблемой банков Исландии, которые набрали много денег у британских вкладчиков, а затем деньги пропали, исландское правительство отказалось отвечать перед иностранными вкладчиками.
В любом случае у Аблязова накопилась весьма сложная история, которая не позволяла ему надеяться на положительный исход слушаний в Лондоне. В этой ситуации он не мог рассчитывать и на свои политические активы в виде газет и партии в Казахстане. Инвестиции в эти активы изначально дали ему определенное преимущество. Однако невозможно слишком долго поддерживать градус напряженности. Тем более что апокалиптические прогнозы по поводу судьбы нынешних властей в Казахстане, которые постоянно делались в его газетах, регулярно не сбывались. Кроме того, Аблязов больше действовал один при поддержке части коммунистов, остальная оппозиция относилась к его действиям по-разному, часто прохладно. Она, безусловно, осуждает закрытие газет, но не готова по этому поводу, условно говоря, «идти на баррикады». Так что государство, похоже, постепенно переигрывает опального банкира.
Весьма показательно, что в ноябре Казахстан довольно неожиданно для многих выиграл право на проведение ЭКСПО-2017. Без поддержки мирового сообщества это было невозможно. Выигрыш права проведения ЭСКПО на фоне всего того информационного давления, которое было на Казахстан в последние годы, показывает, что к государству нет особых вопросов. В некоторой степени именно выигрыш ЭСКПО стал символом завершения сложного периода в нашей истории, который начался с трагедии в Жанаозене.
публикация из журнала "Центр Азии"
ноябрь/декабрь 2012
№21-24 (79-82)