Султан Акимбеков
Среди последних событий на Ближнем Востоке несомненно выделяются беспорядки в Ливане, где после гибели в результате теракта главы местной разведки суннитского генерала Виссама аль-Хасана, начались межобщинные столкновения.
Характерно, что ливанские сунниты сразу обвинили в данном убийстве Сирию, что вполне вписывается в суннито-шиитскую конфронтацию, которая в последнее время приобрела глобальный характер. Понятно, что сунниты из Ливана поддерживают сирийских единоверцев, а местные шииты и алавиты выступают на стороне официальных властей Дамаска.
В то же время, протестующие напали на комплекс правительственных зданий, а их лидеры выступили с очень жесткими заявлениями в адрес правительства и премьер-министра, призвав их к отставке. Тонкость ситуации здесь в том, что премьер-министр Наджиб Микати также суннит и занимает свое место согласно квоте, закрепленной за данной общиной ливанской конституцией.
Однако, он занял свое место согласно договоренностям с шиитской партией «Хезболлах», которая в результате впервые получила места в кабинете министров. Нынешнее правительство Ливана — это причудливым образом сформированная коалиция из «Хезболлах», некоторой части суннитов и христиан. При этом в политическом плане она отличается от предыдущей правящей коалиции, которую возглавлял Саад Харири, сын убитого премьер-министра Рафика Харири, тем, что более лояльно относится к властям Сирии.
В свое время приход «Хезболлах» в правительство расценивался как несомненный успех Ирана и Дамаска. Особенно на фоне обвинений в адрес этой шиитской партии в связи с участием некоторых ее членов в убийстве Харири. Однако последнее обстоятельство в итоге не помешало сформировать правительство с участием «Хезболлах». В то время высказывалась версия, что это связано с ожиданиями того, что шиитская партия станет более респектабельной, участие в политической жизни сможет несколько снизить уровень ее радикальности. Все выглядело таким образом, что фактически ливанским шиитам было предложено повысить их статус в рамках ливанской политической системы в обмен на большую предсказуемость. Что же касается дела об убийстве Харири, то ему всегда можно было дать ход.
Очевидно, что войдя в состав правительства Ливана, лидеры «Хезболлах» теоретически должны были бы действовать, исходя из общегосударственных интересов, в частности, согласовывать свои действия с партнерами по коалиции – христианами, друзами и некоторыми суннитами. В частности, в случае возникновения какого-либо конфликта, шиитские боевики не стали бы сразу стрелять, а подождали бы хотя бы появления согласованной позиции правительства. Причем, это имело отношение не только к Израилю, но также и к ситуации вокруг Ирана.
Не секрет, что «Хезболлах» в финансовом и политическом плане зависит от Ирана. Естественно, что если вдруг начнется какой-то конфликт вокруг ядерной программы последнего, то можно ожидать, что «Хезболлах» автоматически вступит в конфликт на его стороне. Самый логичный поступок в такой ситуации это нанесение удара по Израилю.
Однако, после войны 2006 года отряды «Хезболлах» больше не соприкасаются с Израилем, их разделяет размещенный на юге Ливана европейский военный контингент. Если шииты попытаются добраться до Израиля, например, начнут обстреливать его ракетами через позиции европейцев, то это угрожает уже глобальным конфликтом с участием НАТО. Если рассматривать «Хезболлах», как маргинальную военную организацию, тесно связанную с Ираном, то военный конфликт не стал бы для нее проблемой, даже без особенной надежды на успех. Но для политической партии – участника правительства, вопрос о возможности атаки на Израиль, как и любого другого участия в конфликте - это проблема выбора линии поведения с учетом долгосрочных интересов всей шиитской общины, которые предполагают более ответственное поведение.
Можно предположить, что включение «Хезболлах» в состав правительства учитывало то обстоятельство, что данная организация, хотя и объединяет всех ливанских шиитов, не является однородной по своей структуре. Как и везде на востоке в его основе находятся общины, в арабском мире их называют хомулы, со своими локальными лидерами. Ранее они входили в состав шиитского движения «Амаль», потом примкнули к «Хезболлах», в основном из-за его значительных денежных возможностей, которые обеспечивались иранскими дотациями.
Вопрос денег всегда важен, но на Ближнем Востоке особенно. Местные шиитские авторитеты готовы сражаться за идею, но не до последнего солдата. Этим они отличаются от политического руководства «Хезболлах» во главе с шейхом Насраллой. Участие в правительстве для них серьезный шаг в повышении статуса шиитской общины. В целом ее интересы заключаются в том, чтобы сохранить такое положение на длительную перспективу, с учетом роста процентного отношения шиитов в населении Ливана.
Однако политическое крыло «Хезболлах» активно участвует в нынешнем суннито-шиитском противостоянии. В частности, появлялась информация, что бойцы организации воюют в Сирии. А так как дело идет к большой войне, то вопрос стоит о том, какую кто займет позицию в случае начала глобального конфликта.
Надо отметить, что убийство суннитского генерала сегодня сформировало в Ливане коалицию суннитов и христиан. Ее противостояние с правительством в первую очередь позиционируется, как борьба с «Хезболлах». Союзники последней из числа суннитов, друзов и христиан оказываются в сложном положении. Потому что логика развития событий ведет к суннито-шиитскому противостоянию и всем, кто находится в потенциально конфликтных районах, придется определиться. В том числе и тем шиитам, которые не хотят, чтобы их интересы пострадали от глобального конфликта вокруг Сирии и Ирана.
Такие шииты тоже существуют. В первую очередь это шииты Ирака. Они в принципе симпатизируют Тегерану и единоверцам, но не готовы потерять преимущество своей позиции в богатой нефтью стране. До недавнего времени казалось, что шииты-алавиты Сирии также решат отойти в сторону и согласятся на переговоры по йеменскому сценарию, но они решили сопротивляться. Теперь придется определяться и ливанским шиитам.
Образовавшийся союз суннитов и христиан в Ливане может привести и к другим важным последствиям. Потому что он явно призван сгладить известные опасения христиан Сирии, которые сегодня поддерживают Асада. Они вполне оправданно опасаются победы суннитов, поэтому последние события в Ливане выглядят как своего рода информация к размышлению для них. Любопытно, что суннита аль-Хасана взорвали в христианском районе Бейрута.
Характерно, что в эти дни в сектор Газа совершил визит эмир Катара аль-Тани. Несмотря на дежурные протесты Израиля, очевидно, что целью этого визита является смена спонсора для движения ХАМАС. Заметим, что это суннитское движение отказалось поддерживать сирийские власти в ходе нынешнего конфликта и вывело свою штаб-квартиру из Дамаска. При этом ХАМАС, как и «Хезболлах», ранее получал деньги от Ирана. В ответ Тегеран прекратил его финансирование.
Со своей стороны Катар согласился выделить ХАМАСу 400 млн. долларов и это, похоже, не предел. Очевидно, что в обмен на финансирование Катар будет требовать от ХАМАС учета его интересов. А так как этот эмират один из лидеров антишиитского фронта, то вполне можно предположить, что в кулуарах аль-Тани просил ХАМАС не атаковать Израиль в случае начала конфликта с Ираном или, по крайней мере, не очень стараться.
В свою очередь боевики ХАМАС накануне визита катарского эмира выпустили в сторону Израиля несколько ракет, продемонстрировав свою решимость. Для ведения переговоров это очень полезно, так как позволяет палестинцам сохранить лицо. На Востоке всегда важно выйти из трудной ситуации, не потеряв лицо.
Институт азиатских исследований