Китай за последние 30 лет превратился в страну, внешняя политика которой считается одной из самых эффективных среди мировых держав. Пекин смог обеспечить бесперебойные поставки сырья и углеводородов из Евразии, Австралии, Африки и Латинской Америки, создать условия для колоссального притока иностранных инвестиций, гарантировать своим производителям рынки сбыта. КНР умело воспользовалась глобализацией и даже военными кампаниями США на Ближнем Востоке для решения главной внешнеполитической задачи — создания благоприятных внешних условий для роста китайской экономики. Одним из главных факторов, позволивших Пекину проводить умную внешнюю политику, стало вовлечение независимых экспертов в процесс принятия решений.

 

Практика активного привлечения независимых экспертов к обсуждению решений начала развиваться в КНР в 1980-е годы. Поначалу — в экономической сфере. Дэн Сяопин и его соратники обнаружили, что догматичные марксистские политэкономисты не самые лучшие консультанты для проведения рыночных реформ. Генсек Компартии Китая (КПК) Ху Яобан и премьер госсовета КНР Чжао Цзыян создавали группы молодых советников, которые занимались планированием реформ и активно обсуждали направления преобразований. Внутри этих закрытых структур допускались откровенные дискуссии, которые были практически невозможны в рамках академии наук и вузов.

 

Еще одним фактором, подтолкнувшим Компартию к развитию независимой экспертизы, стали события 1989-1991 годов. Падение коммунистических режимов в Восточной Европе, подавление студенческих волнений на площади Тяньаньмэнь и в довершение всего развал СССР, по образцу которого Мао Цзэдун в свое время выстраивал партию и государство, убедили китайское руководство в необходимости использования экспертов для принятия решений, от которых зависело выживание страны и правящего режима. Внешняя политика была одной из тех сфер, где специалисты оказались наиболее востребованными.

 

В Китае структура экспертного сообщества, занимающегося вопросами дипломатии и безопасности, во многом определяется существующей в КНР системой принятия решений в этой области. Все стратегические решения утверждаются на заседаниях постоянного комитета политбюро, объединяющего девять самых влиятельных партийцев во главе с генсеком Ху Цзиньтао (решения принимаются простым большинством голосов, голос товарища Ху является решающим лишь при паритете в случае, если кто-то из членов политбюро воздержался).

Стратегическим планированием занимается так называемая малая руководящая группа ЦК КПК по внешней политике — коллектив из 16 человек, объединяющий высших руководителей партии и глав ведомств (МИД, Минторг, Минобороны, МВД, МГБ и др.). Руководит группой сам Ху Цзиньтао, заместителем является вице-председатель КНР Си Цзиньпин. Именно в рамках группы происходит межведомственная координация и обсуждение различных вопросов внешней политики. Важную роль играет отдел ЦК КПК по внешним связям (его руководитель Ван Цзяжуй также входит в группу). Техническим исполнением принятых группой решений занимаются уже отдельные министерства.

Учитывая, что в рамках "малой рабочей группы ЦК" каждое ведомство должно представлять свою позицию, аналитические отделы и собственные think tanks ("фабрики мысли") существуют у всех игроков, участвующих в принятии решений. Достоверных данных о количестве "мозговых фабрик" в Китае (в том числе занимающихся внешней политикой) не существует. Грубая оценка дает цифру около 400 think tanks, не считая консалтинговых структур в области стратегического менеджмента.

Среди экспертных центров одним из главных является Институт исследования современных международных отношений (CICIR). Созданный еще в 1965 году, сейчас он подчиняется Министерству государственной безопасности КНР, хотя формально институт является гражданской организацией (считается, что CICIR относится к восьмому отделу МГБ — внешней разведке). В CICIR работает около 400 исследователей.

Растущее влияние на внешнюю политику оказывают исследовательские организации, аффилированные с МИДом. Ключевую роль играют две из них: Китайский институт международных исследований (CIIS) и Шанхайский институт международных исследований (SIIS). Первый был создан еще в 1956 году, однако активно развиваться начал в середине 1980-х. Сейчас в CIIS работает около ста ученых, многие из них отставные дипломаты. Шанхайский институт, в котором трудится около 80 исследователей, больше напоминает классический американский think tank вроде Brookings Institution. Главная причина его влияния заключается в том, что президентом SIIS является Ян Цземянь — старший брат главы МИДа Ян Цзечи.

У военных тоже много своих аналитических центров. Ведущую роль играет Академия военных наук (АВН), подчиненная непосредственно Центральному военному совету КНР. Свыше 500 сотрудников АВН занимаются прежде всего изучением иностранных вооруженных сил, а также во многом определяют приоритетные направления для развития Народно-освободительной армии Китая (НОАК) в будущем. Помимо АВН в рамках НОАК существует Национальный университет обороны — ведущее учебное заведение для подготовки командного состава вооруженных сил (китайский аналог академии Westpoint в США), которое занимается исследовательской деятельностью. Наконец, у Минобороны есть еще один подшефный центр — Институт международных стратегических исследований (около 100 ученых) во главе с бывшим заместителем начальника генштаба Сюн Гуанкаем.

Помимо "фабрик мысли", которые связаны с различными ведомствами и потому часто отстаивают их точку зрения, в КНР существуют и более независимые аналитические центры. Условно их можно разделить на две группы. Первая — это структурные подразделения Академии общественных наук (АОН), которая подчиняется госсовету КНР. В рамках АОН, ближайшим аналогом которой в России будет система Академии наук, существует семь крупных институтов по изучению различных регионов мира, а также Институт международной экономики и политики. Правда, в отличие от российских аналогов, институты АОН укомплектованы более молодыми и более высокооплачиваемыми специалистами.

"Точных цифр по финансированию АОН и других подобных структур не существует, а те, что есть, не особо достоверны. Но перемены налицо. Еще 20 лет назад китайский профессор был скорее похож на бомжа. Сейчас это респектабельный мужчина с дорогими часами и на хорошей машине, который может себе позволить пригласить коллег на ужин в приличный ресторан в любом городе мира",— описывает ситуацию собеседник "Власти" в одном из американских think tanks, плотно работающих с Китаем.

Ко второй группе "мозговых центров", которые можно назвать независимыми, относятся исследовательские институты при крупных вузах. В области международных отношений особо активны Пекинский университет, Университет международных отношений, университет Цинхуа (альма-матер Ху Цзиньтао, Си Цзиньпина и многих видных лидеров КНР), Нанкинский университет, а также Фуданьский университет в Шанхае.

В процессе принятия решений высшее руководство страны старается изучить максимально возможное количество точек зрений и альтернативных вариантов, после чего в рамках свободной дискуссии выбирается лучший из них. Эксперты не только пишут аналитические записки и общаются с управленцами среднего звена, но и регулярно получают прямой доступ к высшим руководителям КНР в рамках сессий "коллективной учебы" для членов политбюро. Эти мероприятия придуманы для того, чтобы лидеры получали информацию и оценки экспертов напрямую, а не через фильтры министерств и подразделений ЦК. Эта практика дает плоды. Например, перед решением о подаче заявки на вступление в ВТО в 1990-е годы китайские лидеры во главе с тогдашним председателем Цзян Цзэминем слушали лекции и дискутировали с ведущими специалистами в этой области, взвешивая все плюсы и минусы. И лишь просчитав все последствия с помощью независимых экспертов, политбюро приняло окончательное решение. И, как показывают результаты экономического развития КНР после 2000 года, не прогадало.