Асхат Шукуров
Нынешней зимой обстановка в Египте вновь приковала к себе пристальное внимание всего мирового сообщества. В Каире на площади Тахрир, с которой «арабская весна» начала свое шествие по Ближнему Востоку, опять неспокойно. Страсти накалены до предела. Кто-то говорит даже об угрозе начала гражданской войны.
Понятно, что должно пройти некоторое время, прежде чем уляжется потрясение, в корне изменившее политическую жизнь в североафриканской арабской республике. Но резкое обострение ситуации в Египте кажется неожиданным и непонятным. В том же Тунисе, с которого все и началось зимой 2011 года, также наблюдаются волнения, периодически происходят антиправительственные демонстрации, а недавно, 19 февраля, подал в отставку очередной премьер-министр Х. Джебали, но там государство и власти более уверенно стоят на ногах. Относительная стабильность наблюдается в Йемене, даже в Ливии затихает противоборство между сторонниками бывшего режима Муаммара Каддафи и новыми властями. Египет же по-прежнему лихорадит. Его государство и общество явно переживают один из самых сложных этапов в своей современной истории.
Проблема заключается в том, что во вторую годовщину «арабской весны» египетское государство и общество раздирают более серьезные противоречия, нежели два года назад. Сегодня это уже не только конфликт между властью и их политическими оппонентами, то есть религиозной организацией «Братья-мусульмане», одержавшей верх на открытых парламентских и президентских выборах, и светскими либеральными партиями. Противоречия раздирают правящую коалицию, где представлены «Братья-мусульмане» и более радикально настроенные исламисты из салафитской партии «Ан-Нур», а также светскую оппозицию, увеличивается пропасть между египетскими мусульманами и христианами-коптами, появились даже призывы к сепаратизму.
В настоящее время положение настолько серьезное, что министр обороны Египта Абдель-Фаттах ас-Сисси в конце января объявил: «Дальнейшая борьба между политическими силами за управление страной может обернуться крахом государства. Если нынешнюю ситуацию оставить без срочного и комплексного лечения, это приведет к тяжелейшим последствиям, которые отразятся в первую очередь на стабильности и целостности страны».
Заявление ас-Сисси прозвучало одновременно и как диагноз, поставленный военными египетскому государству, и как предупреждение всем политическим силам в стране. При этом сама армия пока сохраняет нейтралитет. Циркулируют слухи, будто египетские генералы давно готовы взять власть в свои руки, но они не торопятся это делать. Подобная позиция военных и продолжающийся раскол общества, собственно, и подогревают интерес к ситуации в Египте. Почему генералы молчат, почему в целом однородное египетское общество подверглось серьезному расколу после начала либерализации, наконец, когда стабилизируется положение в стране? На эти и другие вопросы ответов пока нет.
В то же время очевидно, что армия Египта не может долго оставаться в стороне. Вооруженные силы исторически играли важную политическую роль в этом государстве. Их функции всегда выходили далеко за рамки исключительно оборонной и военной политики. Неудивительно, что Мохаммед Мурси – первый гражданский президент страны. До этого Египет возглавляли исключительно бывшие военные, которые продолжали поддерживать тесные связи с силовыми структурами. Именно они и представители влиятельных спецслужб во многом определяли государственный, общественный и экономический вектор развития Египта в последние шесть десятилетий.
11 февраля 2011 года «арабская весна» смела режим Хосни Мубарака, а пришедшие к власти «Братья-мусульмане» последовательно выдавливали военных из системы управления страной. Новый президент Египта М. Мурси и его сторонники действовали на удивление активно и эффективно. Египетские генералы последовательно теряли свои позиции на властном олимпе. Говорили, что сторонники «Братьев-мусульман» даже потеснили «старую гвардию» в высших эшелонах армии и силовых структур. Однако армия молчала.
Вероятно, эти изменения позволили Мурси и «Братьям-мусульманам» сделать попытку взять власть в свои руки полностью. Мурси действовал как типичный восточный правитель, он и его организация преследовали цель добиться полного доминирования на политическом поле Египта. Они исходили из логики традиционного восточного общества, где если есть возможность получить власть, это обязательно надо сделать. Потому что только в таком случае можно чувствовать себя достаточно уверенно. Поэтому можно понять «Братьев-мусульман», которые долгое время находились в подполье, на периферии политического процесса Египта. Отсюда их желание обеспечить своего президента дополнительными властными полномочиями или переписать под себя новый основной закон страны. Примерно также действовали иракские шииты или влиятельные племена Ливии и Йемена и любые другие общины на Востоке.
В то же время стремление «Братьев-мусульман» к гегемонии привело к вполне ожидаемому росту недовольства. К примеру, из-за бескомпромиссной позиции исламистов из совместной комиссии при создании новой конституции страны вышли не только представители светских и христианских организаций, но также влиятельные богословы из духовного центра «Аль-Азхар». Мурси стали называть «новым фараоном» и обвинять в «узурпации власти».
После недавних кровопролитных столкновений сторонников и противников Мурси в Каире, Порт-Саиде и других крупных городах страны представители оппозиции потребовали немедленной отставки президента. В ответ глава государства призвал армию помочь ему удерживать порядок, а депутаты парламента приняли соответствующее решение. Но вопреки ожиданиям официального Каира египетский генералитет занял выжидательную позицию.
Нынешняя ситуация в целом выгодна армии, поэтому она и держит долгую театральную паузу. Государственная система шатается, и это может привести к самым серьезным последствиям, о чем и предупредил министр обороны ас-Сисси. Бесконечные массовые выступления против президента и его правительства могут свидетельствовать о некой десакрализации египетской власти, что губительно для нее в условиях традиционного восточного общества. Теперь масштабные волнения происходят по любому поводу. Например, в январе в городе Порт-Саиде причиной беспорядков стало судебное разбирательство по поводу столкновений футбольных болельщиков в феврале прошлого года, когда в драках погибли 74 человека. Местные жители были недовольны тем, что судьи приговорили нескольких участников прошлогодних беспорядков к смертной казни.
В самом Каире проходили манифестации с требованием уволить близкого к Мурси министра внутренних дел, чьи подчиненные слишком жестоко разгоняют митинги. Мурси пришлось отправить его в отставку.
Таким образом, после насильственного свержения режима Мубарака в Египте стало возможно выступать против любой власти и ее политики. Примерно также происходило в соседнем с нами Кыргызстане. Дискредитация власти и отсутствие уважения к государственным институтам – это серьезная проблема для любой страны. Поэтому Мурси ищет влиятельных союзников в армейских кругах, а связанные с ним парламентарии наделили военных самыми широкими полномочиями по наведению порядка.
Для армии такой поворот событий на руку. Теперь ее представители могут укрепить свои позиции в качестве верховного политического арбитра. Но проблема для Мурси заключается в том, что генералы ему не доверяют. Они предпочтут скорее не помогать президенту, а терпеливо наблюдать за тем, как его правительство старается выпутаться из сложного положения, все больше увязая в проблемах, пока окончательно не дискредитирует себя и свое правление в глазах египтян и мирового сообщества.
Сегодня министрам Мурси придется напрячься изо всех сил, чтобы придумать способ как компенсировать свой политический провал, а также неудачи в области экономики. Проблема усугубляется тем, что «Братья-мусульмане», известные своей громкой социальной риторикой, находясь в правительстве, не могут быстро решить социально-экономические проблемы населения. Единственное, на что им остается надеяться – это внешняя финансовая помощь.
Но здесь тоже не все так просто. Всемирный банк, Международный валютный фонд, США, Евросоюз, Катар и Саудовская Аравия согласились выделить средства на спасение египетской экономики, то есть фактически на поддержку религиозного режима Мурси. При этом каждый из вероятных доноров оговорил выделение средств дополнительными условиями, по сути связывая египетское руководство по рукам и ногам. Так, МВФ и Евросоюз обещали инвестиции в обмен на посреднические услуги Каира в палестино-израильском конфликте. Катар и Саудовская Аравия готовы дать деньги, если Мурси поддержит их позицию в отношении вооруженного конфликта в Сирии.
Похоже, что Каир вынужден согласовывать свою внешнюю политику в соответствии с пожеланиями ключевых доноров. Возможно, поэтому Мурси сдерживает радикалов, призывающих разорвать отношения с Израилем. Но не все разделяют позицию президента даже среди его сторонников. Мурси оказался в ловушке. С одной стороны, ему необходимо срочно доказать эффективность своей экономической и социально-политической программы, которая является альтернативой прежней общественно-государственной стратегии развития. С другой – сделать это можно благодаря внешней поддержке, которая обязывает его принимать те или иные решения в области внутренней и внешней политики.
Таким образом, новым египетским властям не позавидуешь. Между тем они оказались в сложном положении во-многом по собственной вине. По одной из версий Вашингтон отказался от поддержки Хосни Мубарака в 2011 году, что в общем-то и привело к его свержению, потому что увидел в умеренных исламистах Египта договороспособных партнеров. Вероятно, «Братья-мусульмане» убедили американцев в том, что с ними можно иметь дело. Они, например, выдвинули на пост президента страны Мурси, далеко не самого влиятельного и популярного лидера организации, что можно было расценить, как попытку найти консенсус с другими ведущими политическими группами страны. Более того, он сразу же покинул ряды «Братьев-мусульман» и заявил о желании стать президентом всех египтян, несмотря на их политические взгляды и религиозную принадлежность.
Однако первые же шаги Мурси на посту президента показали, что если надежды на его договороспособность и были, то они не оправдались в полной мере. При нем усилилась критика в адрес Израиля и египетских христиан-коптов, послышались призывы религиозных радикалов разрушить знаменитые пирамиды, как несоответствующие исламу, в Египет отказались ехать европейские и американские туристы. Египетский президент усилил давление на армию и продавил принятие новой конституции, которая вызвала неприятие в обществе.
Непредсказуемость Мурси заставила многих понервничать как в стране, так и за ее пределами. Сильный и непредсказуемый лидер крупнейшего и многонаселенного арабского государства, которое является ключевым в арабском мире и зоне арабо-израильского конфликта, может представлять определенную опасность. Причем как для египетских военных, так и партнеров Каира за океаном. Например, если вдруг завтра египетское руководство решит, что надо кардинально изменить политику государства в отношении Израиля, это грозит серьезными последствиями для всего Ближнего Востока.
Возможно, поэтому египетские генералы заинтересованы в том, чтобы Мурси как можно быстрее оказался в безвыходной ситуации, что максимально ослабит его политические позиции и заставит идти на компромисс с другими влиятельными политическими силами страны. Вероятно также, что по той же причине западные страны и международные фонды не спешат передавать средства Каиру. Для них было бы выгодно, чтобы египетские «Братья-мусульмане» не стали бы политическим гегемоном, как это было с социалистическими арабскими партиями прошлых лет, а научились взаимодействовать с различными политическими силами Египта. Последние месяцы показывают, что в Египте появились самые разные силы – от светских консервативных и либеральных организаций до радикальных религиозных движений, от анархистов, которых обвиняют в грабежах, до сепаратистов из провинций около Суэцкого канала. Все они становятся серьезным фактором общественной жизни. Они способны оказывать влияние на ход событий и не хотят, чтобы Мурси и «Братья-мусульмане» в одиночку определяли путь дальнейшего развития государства и общества.
Таким образом, вероятно, что сегодня наступает решающий для Египта и всей «арабской весны» период, когда возможно появление консенсуса между всеми влиятельными силами страны. Армия и Запад фактически подталкивают Мурси и его сторонников выработать новые правила политической игры. В идеале это должно перевести идеологическую и политическую конкуренцию в арабской стране в совершенно иное русло. В этом смысле Египет является своего рода полигоном. Именно отсюда начался процесс определенных преобразований в странах Ближнего Востока. Египетские исламисты предложили всему мусульманскому миру новую концепцию общественно-государственного развития и векторы модернизации. А потому цена успеха и неудачи египетского руководства будет слишком высока.
публикация из журнала "Центр Азии"
январь-февраль 2013
№ 1 (83)